Дело одиночек.

Пасека у Евгения Белого совсем невелика – всего 13 ульев. Среди украинских пасечников таких как он большинство

Западные пчеловоды зарабатывают гораздо больше украинских, причём вовсе не на мёде. Чтобы догнать Запад, украинцам надо объединяться, но этому мешает психология пасечника

 
Каждые выходные Евгений Белый посвящает любимому делу. Он отправляется на свою дачу в 50  км от Киева, где находится его пасека. Пчелиных семей у него немного – всего 13, и в год они приносят ему 130  кг сладкого продукта. На продаже такого объёма мёда много не заработаешь, и Евгений Белый признаётся, что пчеловодство – не основной источник его дохода. 

Неправильные пчёлы
Тем не менее на таких, как Фёдор, в Украине держится всё пчеловодство: в среднем на одного пасечника-любителя приходится 20­–30 ульев. «Пчеловодство у нас – удел скорее любителей, чем бизнесменов», – считает гендиректор «Украинской медовой компании» Сергей Грынь. По его словам, производство мёда в стране на 95% обеспечивают небольшие частные пасеки, с которых пчеловод получает лишь 8–10 тыс. грн. в год. Если же к вопросу подойти более профессионально, то со 100 пчелиных семей можно получить 50–70 тыс. грн. Но даже в этом случае продукция в основном реализуется либо через знакомых, либо на рынках, где за 1  кг мёда можно выручить от 20 до 50 грн. 

Интересно, что любительский уровень отрасли вовсе не мешает Украине входить в десятку крупнейших мировых производителей мёда. Причём основными импортёрами этого продукта являются высокоразвитые страны. Например, США и государства Европы обеспечивают себя мёдом лишь наполовину, а Япония самостоятельно производит только 7% потребляемого мёда. 

Правда, из ежегодных украинских 40–60  т мёда на экспорт уходит лишь 5–6. Тут срабатывает множество факторов. Например, экспорт Украины зависит от того, насколько успешен медосбор в более крупных странах-производителях. «Гибель пчёл в прошлом году привела, например, к тому, что наш мёд на западные рынки пошёл более легко», – приводит пример Сергей Милов, известный в Украине пасечник. 

Но ещё большая проблема – качество. Ведь основные страны-импортёры мёда предъявляют высокие требования к качеству продукта. «В Европе и Америке любят всё стандартное. Пусть плохое, но – стандартное», – смеётся Александр Оньша, директор «Пасеки Оньша». И вся беда в том, что украинский мёд далеко не всегда этим стандартам соответствует. «В нашем мёде часто присутствуют антибиотики, которые используют для лечения пчёл. Иногда уровень содержания этих антибиотиков превышает евронормы», – сетует Сергей Грынь. 

Но через лаборатории по контролю качества проходит лишь небольшая часть украинского меда. Речь идёт о продукте, который крупные компании-заготовители точечно скупают у небольших пчеловодств, перерабатывают, разливают в баночки и продают в торговых сетях. Такой «цивилизованный» мёд занимает лишь 5% всего объёма, продающегося в Украине. 

При этом гарантировать качество рыночного мёда никто не может. «Это серьёзная проблема, потому что отличить хороший мед от плохого очень сложно. Даже я как специалист не всегда могу это сделать, – говорит Сергей Грынь. – И часто попадаюсь: можно ведь чуть-чуть подогреть, чего-то добавить, сахарного сиропчика влить». 

Не мёдом единым
Впрочем, западные пчеловоды зарабатывают свои деньги вовсе не на мёде. Точнее, не только на нём. Главным результатом пчелиной деятельности является опыление. «Во всём мире опыление даёт практически в 10 раз больший эффект, чем все продукты пчеловодства, вместе взятые», – уверен Сергей Грынь. Ведь за счёт грамотного опыления повышается производительность сельского хозяйства. И вполне логично, что на Западе пчеловодам за это платят. Например, в США на одной пчелиной семье за сезон можно заработать $200, и если в хозяйстве 2 тыс. ульев, доход получается вполне приличным. 

Более того, на этом рынке существует нешуточная конкуренция, ведь пчелиных семей попросту не хватает. «Рынок опыления на Западе рождён потребностями всего сельского хозяйства, а не произволом мелкого частника. Опыление стало обязательным элементом технологии», – рассказал Фокусу Сергей Милов. По его словам, рынок опыления в Украине только начинает формироваться. Причём отечественный пчеловод, в отличие от американского коллеги, за одну семью получает в среднем всего 120 грн. 

Вся загвоздка в отсутствии крупных агрохолдингов. «Например, в Украине максимальная, научно обоснованная площадь под подсолнухом может быть 2 млн. га, в реальности же сеют по 3 млн. га и больше. Почва истощается, но это мало кого интересует, поскольку нет реального собственника земли. А вот когда появится реальный собственник, он захочет сохранить плодородие почвы и одновременно повысить производительность. А опыление пчёлами увеличивает урожайность подсолнуха в среднем на 40%», – приводит пример Сергей Грынь. 

Навести порядок в отрасли должен был Закон «О пчеловодстве», принятый парламентом в 2000 году. Правда, с тех пор в него не было внесено ни одного изменения или дополнения. Не существует ни одного специализированного госоргана, который эффективно курировал бы стратегические вопросы отрасли. Но главное, что этого не хотят и сами пчеловоды. Александр Оньша вспоминает, что ещё года два назад пчеловодам выдавались дотации на пчелосемью, но для этого хотели взамен получить статистические данные. «Люди не хотели предоставлять эти данные: боялись!», – рассказывает г-н Оньша. 

Хата с краю
Причина такой разобщённости – пресловутая психология пасечника, каждый из которых по сути своей индивидуалист. Это признают и сами производители мёда. В своё время это сыграло на руку: ведь пчеловодство – единственная отрасль, которую не удалось разрушить в годы перестройки и безвременья 90-х. «Она единственная стоит на своих ногах, потому что всегда была частнособственнической. Но мелкособственнической», – говорит Сергей Милов. 

Однако сейчас раздробленность мешает делу. Ведь для того чтобы увеличить медосборы и решить проблемы качества и сертификации, необходимо укрупнение отрасли и объединение пасек. Мелкие пчеловоды, например, не могут самостоятельно провести необходимые анализы, а в Украине имеются только три специализированные лаборатории, которые подходят для этих целей, 

«Я уже не раз пытался объединить пчеловодов на основе коммерческого интереса. Но они не идут», – рассказывает Александр Оньша. По его мнению, сначала должно произойти укрупнение в сельском хозяйстве. Единственное действительно крупное объединённое хозяйство в Украине находится в Одесской области. В нём насчитывается около 1600 пчелиных семей. Это немало для регионального масштаба, но для такой большой страны, как Украина, размеры весьма скромные. 

Укрупняя отрасль и создавая объединения пасечников, можно не только получать большие прибыли, но и отстаивать свои права. «Я сам живу на доходы от пасеки и осознаю, что надо консолидироваться, – говорит Сергей Милов. – А перспективы развития отрасли в ближайшие годы вижу очень широкие, если только организоваться и разумно согласовать интересы. Хотя это совершенно не отменяет любительское пчеловодство». 

Он приводит показательный пример: чтобы произвести весь украинский мёд, нужно примерно 300 канадских профессиональных пчеловодов. В Украине же, по разным оценкам, трудятся от 300 до 500 тыс. пасечников. При этом «медовый потенциал» страны далеко не реализован: по оценкам участников рынка, Украина могла бы собирать вчетверо больше мёда, чем сейчас. 

Попытки объединить пчеловодов предпринимались и на государственном уровне. Тем более что глава государства питает слабость к «жужжащему бизнесу». Именно по инициативе Виктора Ющенко было создано объединение «Братство пчеловодов Украины». Впрочем, коллеги президента утверждают, что погоды оно не делает. Более того, некоторые пасечники подозревают, что братство было создано для лоббирования частных интересов, а не для развития отрасли. Пчеловоды не видят в этом ничего удивительного: что поделаешь, психология пасечника работает и здесь.